Трики. Русская версия -- Статья в российском «New Musical Express»</b>, №6, 3 декабря 2001 года

МИСТЕР ТРИП–ХОП

   Tricky вернулся. Получилось это у него не хуже, чем у Карлсона. Правда, если один вернулся просто с крыши, то другой — из почти психиатрического подполья, куда его загнала жуткая депрессия, вызванная бактериальным дисбалансом чернокожего организма. Tricky спас диетолог, который прописал ему диету, исключающую мучное и сладкое. Бактерия кандида, что питается крахмалом и сахаром, была благополучно уничтожена — и наш с ног до головы татуированный герой снова в строю!
   Он вернулся не пустой, а с отвязной пластинкой “Blowback”. Новый альбом — абсолютно разноформатное творение, включающее в себя результаты совместной работы с Аланис Морисетт, Red Hot Chili Peppers, Live и другими не менее видными музыкальными фигурами. В свете грядущего приезда афробританца в Москву, NME.СОМ потребовал у Tricky рассказать всю правду о Его Величестве Трип–хопа.
   Как ты считаешь, “Blowback” — твоя лучшая работа за многие годы?
   «Новый альбом лучше, чем предыдущий (“Maxinquaye” это имя-фамилия импульсивной матери Tricky, покончившей с собой, когда ребенку было четыре года — NME). Хотя, когда вышел “Maxinquaye”, он тоже казался новаторским, а теперь все вокруг напоминает мне “Maxinquaye”… Послушайте его сейчас — он звучит, как Sneaker Pimps и все тому подобное дерьмо. Для меня мой новый альбом звучит действительно свежо — ничего подобного вы не слышали!»
   Говорят, ты обследовался на предмет наличия у тебя в организме страшной бактерии — кандиды.
   «Да, это так. Я довольно долгое время чувствовал себя очень плохо, но не понимал, почему. Сначала думал, что все это из–за того, что я слишком много разъезжаю по гастролям, но на самом деле я гастролирую не больше других музыкантов. Моя подружка посоветовала мне сходить к психиатру, но я пошел к диетологу, и он запретил мне жрать все, в чем содержится крахмал или глюкоза. Вот если сейчас я поем сахарку и ты выведешь меня из себя тупыми вопросами — я тебе башку могу снести! От хлеба у меня развивается паранойя, а от молока я становлюсь злобным и агрессивным.»
   Когда ты вернулся из Нью Йорка, тебе хотелось кого–нибудь пристрелить?
   «Ну да, вплоть до этого. Дело было не только в болезни — у меня и с мозгами не все в порядке тогда было. К примеру, я сейчас не работаю с Мартиной (Мартина — девушка с неземным вокалом, которую Tricky нашел совершенно случайно. Она участвовала в записи дебютного альбома “Maxinquaye”, в 1995 году ей было 16 лет — NME), потому что один парень из журнала Face решил, что я «полностью ее контролирую». С тех пор я с ней больше не работаю.
   Во время болезни я был очень восприимчив ко всему, и этот чувак из Face сильно повлиял на ход моей жизни. Так почему я не могу сделать с его жизнью то же самое? Любой человек на моем месте рассуждал бы примерно так: если этот болван изменил мою жизнь, написав дерьмовую статью в журнале, значит и я могу насрать ему в душу! Например — выстрелить этому гаду в ногу! Конечно, меня за это посадят — но, может быть, это пойдет мне только на пользу? Может, меня вылечат за решеткой?»
   На новой пластинке твои голос звучит предельно отчетливо. Как раньше. Ты снова уверен в своих вокальных способностях?
   «Да, на записи “Blowback” в студии мои голос вывели громче и отчетливее — это все побочные действия проклятой кандиды. Эта вонючая бактерия съедает голос вместе с крахмалом и сахаром. Была опасность, что я вообще его потеряю! К счастью, сейчас я вылечился, с голосом у меня все в порядке. Мне всегда нравилось, как звучит мой заниженный вокал в ремиксе — только вот слова проходили мимо ушей. Сейчас вокал по–прежнему занижается, но зато разобрать можно каждое слово!
   А вообще я никогда не был в восторге от своего голоса. Это был всего лишь инструмент, с помощью которого я выполнял свою работу. Я быстро понял, что на музыке можно неплохо подзаработать. Практически сразу, как начал рэповать. Если ты хороший вокалист — все равно ты не в полном ништяке! Нужно еще и музыку нормальную уметь писать.»
   Ты поддерживаешь отношения с Massive Attack?
   «Нет, потому что они ненавидят меня. Все, кроме Mushroom. И мне кажется, я догадываюсь, почему так произошло. Когда я и 3D (еще один из участников Massive Attack — NME) начинали вместе, нас объединяли похожие взгляды на жизнь, на музыку. Думаю, он ненавидит меня, потому что я сейчас — тот, кем хотел бы стать он. Я никогда не продавал себя. Я не записывал альбомов с целью купить дом. Я ни разу не скомпрометировал себя своей музыкой. А он поступал именно так. И дом он тоже себе купил, падла… Других причин, по которым он мог бы ненавидеть меня, я не вижу. Я всегда и во всем поддерживал его. Я надежный друг.»
   Расскажи, как и чем закончилось сотрудничество с Аланис Мориссетт.
   «Сначала кто–то спросил меня, хотел бы ли я поработать с Аланис. Я ответил: «Да, конечно, это очень круто — ведь ей удается продавать 26 миллионов пластинок! Это было бы супер–извращенчески, если бы она поработала со мной, — но вряд ли вы, ребята, ее уговорите». Спустя неделю я увидел, как она разгуливает по студии. «Вот это круто!» — только и подумал я. К тому времени у меня уже были готовы все треки с альбома. Биты наложены, как следует. И вдруг в один прекрасный день она снова появилась в студии, но уже с бумагой и с ручкой, поздоровалась со всеми и записала три обалденные вокальные партии за полтора часа! Жалко, что эти сволочи (продюсеры — NME) разрешили мне использовать только одну из них…!»
   Ты планируешь дальше сотрудничать с Аланис?
   «О, да! Мы много разговаривали на тему совместной работы, обсуждали, что неплохо было бы записать на пару целый альбом! Мы довольно долго околачивались друг возле друга, пока записывали совместный трек. Всем людям нравится экспериментировать. Когда изо дня в день делаешь одно и тоже, обязательно наступает момент, когда хочется зажечь и вспыхнуть!»
   Почему ты подписал контракт именно с Epitaph (новый звукозаписывающий лейбл Tricky — NME)?
   «Мне был нужен независимый ни от кого инди–лейбл. А вокруг — какие–то сплошные концерны и пафосные менеджеры, с которыми невозможно установить нормальные дружеские отношения. Когда я сотрудничал с Island Records, там работали Крис Блэквер и Джулиан Палмер — люди, с которыми я прошел весь путь своей карьеры. Но тогда эти менеджеры были заняты. И еще открою вам небольшую тайну: я не уверен, что менеджеры звукозаписывающих компаний заинтересованы во мне сейчас. Они уверены, что я безумно счастлив, глядя на то, как разлетаются мои пластинки, мне не нужно радио, не нужна пресса. Наверное они думают, что я — Мистер Панк–рок, а это не совсем верно.
   Когда я пришел на встречу с главой лейбла Epitaph, на офисном столе лежала марихуана и стояли две бутылки с водой. Нас было двое — я и он. Я подумал: «Это дико! Это все так по–настоящему! Так они объясняют мне, что, мол, чувак, не парься! Мы знаем, кто ты такой, мы не собираемся тебя менять! Если ты куришь траву — кури на здоровье, вот, для тебя принесли!» Это было замечательно.»
Текст: Денис Турыгин.
Фото: Barron Claibourne.