ТРИКИ И МАРТИНА – ПОЧТИ БОГ

В своем новом проекте Nearly God («Почти Бог») Трики сотрудничает с Бьорк, Терри Холл, Элисон Мойет и Кэт Кофи из Stereo MC’s. Он и Мартина рассказывают Эндрю Смиту о самом напряженном периоде своей жизни.

Когда Трики вошел в буфет телевизионной студии, в его мозгу будто что-то взорвалось. Он оглянулся вокруг и увидел комнату, полную враждебных чужих лиц. «Какого черта они на меня смотрят? Что, черт возьми, стряслось? Мерзавцы! Подонки! Ублюдки! Черт бы их побрал!» – услышал он собственный беззвучный крик, слова причиняли ему боль, словно когти, царапающие его изнутри. Он огляделся еще раз.
Конечно, он знал этих людей. Во всяком случае, некоторых из них. Здесь была Полли Харви, ее сильно накрашенное лицо расплывалось в улыбке, когда она болтала с Ником Кейвом и его соратником Бликсой Баргельдом. Здесь были люди из его компании грамзаписи и Терри Холл. Прямо перед ним за столиком сидела Мартина и пыталась заставить свою одиннадцатимесячную дочь Мейзи съесть что-нибудь. В конце концов, все было замечательно.
Трики сел, скрутил косячок и закурил.
Через час в буфете все стихли в ожидании проверки звука ночной записи программы The White Room. Трики сновал по комнате, чувствуя себя теперь совершенно как дома, а Мартина тихо сидела за своим столиком. Ее было трудно вывести из этого состояния; вокруг нее образовалась непроницаемая атмосфера, которую можно было расценить по разному, и как высокомерие, и как осторожность, а может быть, просто усталость, вызванную необходимостью воспитывать маленького ребенка более или менее самостоятельно.. Отношения Мартины с отцом ее ребенка мало изменились за последний год, а их отношения в искусстве казались разорванными в клочья. «Он (Трики), конечно, сохранил в себе много детского», пробормотала она невразумительно представителям NME… С этим Трики вполне мог бы согласиться. «Знаете, я думаю, намного проще приобрести оружие и совать его всем в физиономию, чем завести своего ребенка и полюбить его», – размышлял он, «Это страшно, но по-другому нельзя, назад пути нет.» Он неосознанно повторял то, что мог бы сказать его отец о нем самом много лет назад.
Но подробнее об этом позже.
В первые недели после рождения ребенка он пытался убежать от отцовских обязанностей. Он признавался, что время от времени, так же как и сейчас, он по несколько дней «спасался от усталости в барах и клубах». Однако Трики любил Мейзи, с удовольствием гулял с ней, когда она училась ходить, всегда готовый подхватить ее на руки, если девочка падала. Сам он всегда оставался большим ребенком. Мартина и Трики живут сейчас раздельно. Но их по-прежнему связывают профессиональные отношения не менее интенсивные, чем были раньше.
Конфликт только способствовал созданию их первого альбома Maxinquaye, это была одна из самых потрясающе богатых и претенциозных записей, сделанных в Британии за последний год. Они были настоящей противоположностью друг другу. У них не было ничего общего в образе жизни. В своих музыкальных направлениях они тоже мало пересекались. Она, которая часто казалась музой Трики, хотя на самом деле была более чем музой, любила панковый американский рок, как и ее преимущественно белые школьные товарищи из средних классов Клифтон-колледжа, одной из самых дорогих школ в стране. Это были Pearl Jam, Red Hot Chili Peppers, Fishbone, Smashing Pumpkins. Он же порхал по ночным клубам, связывал свои юношеские надежды с чернокожими ямайко-британскими друзьями и бандой своего белого кузена, состоящей из безмозглых любителей пива. Он объяснял: «Именно поэтому мою музыку нельзя назвать белой или черной. Двухцветные вещи много значат для меня. Люди забывают, как много сейчас в мире двойственности». Как бы там ни было, Maxinquaye получился особым. Трики был разочарован, не получив за него Британскую премию. Он соглашался с тем, что Джарвис Кокер это нечто из ряда вон выходящее, но и о себе был не менее высокого мнения. Мартина вспоминала: «Однажды во время проверки звука ко мне подошел знакомый и спросил, что я здесь делаю. Я ответила: «Я с Трики». Оказавшийся здесь же Игги Поп остановился и воскликнул: «О, ты выступаешь с Трики, это потрясающе! Мне нравится то, что он делает». Игги мог выпустить посредственный альбом, но все же у него есть вкус. Однако, такое восхищение создавало громадные проблемы для Трики. Что делать дальше, после такого дебюта?
В тягучем полусне на следующее утро он увидел сон, будто некто пытается заставить его дать разрешение на выпуск в качестве сингла одной из его песен, но он этого не хочет, потому что «он ее слишком любит». Это песня I Be The Prophet из альбома, который он выпустил под псевдонимом Nearly God.
Альбом Nearly God выпущен группой Nearly God на собственном лейбле Трики Durban Poison (название особенно крепкого сорта сигарет), альбом представляет собой десять тем, исполненных несколькими приглашенными артистами вместе с Трики. Среди них были Мартина, Бьорк, Терри Холл, Кэт Кофи (известная по Stereo MC) и Элисон Мойет. Получившийся в результате Звук, так же и в самых мрачных моментах Maxinquaye, дразнит и раздражает. Мы обосновываемся в заброшенном помещении и Трики затягивается («Я наполняюсь содержанием», – нагло заявляет он, докуривая свой четырнадцатый косячок). Он говорит с бристольским акцентом, делающим его еще более живым и страстным.

Эндрю Смит: Откуда взялось имя Nearly God (Почти Бог)?
Трики: Это пошло от одного парня, бравшего у меня интервью в Германии в прошлом году. Когда он начал интервью, он спросил: «Интересно, как это быть богом?», потом остановился и поправил себя: «Ну, хорошо, почти богом».

ЭС: Почему на обложке этого альбома нет твоего имени?
Т: Мне надо было, чтобы он вышел, но Island никогда бы не позволил выйти двум альбомам Трики в одном и том же году. В моем контракте был пункт, говорящий, что я могу осуществить любую запись, которая мне нравиться, но под другим именем. Durban Poison – это мой способ оказать давление на фирму грамзаписи. А еще это позволило мне сохранить интерес к музыке и спасло от сетей бизнеса. Достаточно год пробыть в бизнесе, чтобы полностью потерять все иллюзии.

ЭС: Что ты имеешь в виду?
Т: Ну, это как Radio I не хочет транслировать меня, потому что мой материал кажется им слишком медленным и угрюмым. Вам навязывают множество людей, рассуждающих о вещах, которые они никогда не испытывали на себе. Мне больше нравится сохранять в моей музыке «реальность».

ЭС: Что такое «реальность» в поп-музыке?
Т: Не производить записей на продажу. Шон Райдер сказал мне поразительные слова на вручении британских премий. Он сказал: «Слушай, мы безобразны». И я не могу не согласиться с этим. Я думаю, что он подразумевал то, что наша энергия не всегда приятна, она не всегда светлая. Хорошо, что безобразные люди могут меняться.

ЭС: Было сообщение, что Деймон Албарн прервал совместную работу над твоим альбомом.
Т: Я думаю, что он параноик. Дело у нас двигалось быстро, но я не жалею, что оно осталось незаконченным.

ЭС: В прошлом ты говорил, что тебе на все плевать. Является ли этот альбом попыткой послать всех к чертям?
Т: Да, да. У меня такое было, действительно. В Австралии меня называли «Король медленного ритма». Я нахожу это очень странным, потому что сделал этот альбом вообще лишенным ритма. Я похож на непослушного ребенка. Я все время что-нибудь выкидываю.

ЭС: Напряжение между тобой и Мартиной вызвано различием ваших натур?
Т: Да, именно поэтому у нас так здорово получается музыка. Большинство моей лирики не имеет ничего общего со средней школой. А когда ее поет девчонка из средней школы… Я думаю, это делает музыку странной, нетрадиционной. В общем, она меня целиком понимала, и я ее понимал. Хотя трудно было заставить ее спеть: «I’ll fuck you in the ass / Just for a laugh…» и тому подобные вещи.

ЭС: У Мартины были проблемы с этим?
Т: Я говорил ей: ты могла бы это спеть… это же не твои слова. Если ты начнешь думать над этими словами, я боюсь, ты займешься излишним самокопанием. Ты можешь изображать характеры, почему же ты не можешь сказать: «fuck you in the ass»? Как будто мнение людей мешает тебе. Все это условности.

ЭС: Интересно, что твой первый альбом воспринимается как сексуальный. Секс в твоем понимании является таким же беспорядочным, как любые человеческие отношения?
Т: Конечно, люди, принадлежащие к разным классам, могут возбуждаться от разных вещей. Если вы пришли куда-нибудь в гетто полюбезничать со своей подружкой, а в обычной жизни вы человек правильный и чопорный, вас возбудит это. Может быть, оттенок опасности в Maxinquaye действует возбуждающе на некоторых людей. Я не знаю. Я не вижу здесь сексуальности.

ЭС: Секс в твоих песнях часто изображается как опасный товар.
Т: Я думаю, что секс опасен не из-за СПИДа, а потому что почти всегда он причиняет боль кому-нибудь. После этого отношения двух людей никогда не остаются теми же самыми. Именно поэтому на уикенд многие люди напиваются до потери сознания. Когда вы пьяны, вам легче поднять все на смех, отдохнуть от сексуального напряжения, преследующего повсюду.

ЭС: У тебя много было отрицательного сексуального опыта?
Т: Нет… не было. Действительно, нет, я иногда удивляюсь, за каким чертом это делать?

ЭС: Было много слухов о тебе и Бьорк.
Т: Да, было много слухов.

ЭС: Они соответствуют истине?
Т: (длинная пауза). В прошлом году на Ридингском фестивале она предположила, что соответствуют. После этого мы расстались. Кажется, она сказала: «Почему он не может любить меня» или что-то типа того, что я слишком боялся любить.

Nearly God конечно, неожиданный подарок. Мартина присутствует в трех песнях, которые придают ему блеск. Чем ближе вы узнаете этих непохожих людей, тем больше вы понимаете, что этот странный альянс сложился с самого начала: она уравновешенная; он коренастый, драчливый и суперактивный. Мартина говорит, что он за всю жизнь прочитал только одну книгу – биографию Боба Марли. Она является тем,чем он никогда не был. Но и наоборот, он является тем, чем не является она.
Мартина самая младшая в большой семье, состоящей еще из двух сестер, брата и двух сводных братьев. Ее приемный отец – директор в рекламном агентстве. Ее настоящий отец тоже работает в рекламе. Она пела с раннего возраста, в хоре, а позже в школьном джаз-банде. Ей только 20, Трики 28.

ЭС: История о том, как вы познакомились с Трики, когда сидели на школьной ограде. Это правда?
Мартина: Да, истинная правда. Он как раз проходил мимо и сделал саркастическое замечание относительно курения в школьной форме.

ЭС: Что ты подумала, когда в первый раз увидела его?
М: Ненормальный. Надо держаться от него подальше. Я была достаточно благовоспитанной, правда. Я не знала никого вне стен школы, потому что она была очень закрытая.

ЭС: Тебе, должно быть, не много встречалось людей, похожих на Трики?
М: Я до сих пор не знаю никого, похожего на него (улыбается). Школа была иногда скучна, как избитая фраза. Итак, мы в тот день встретились, и через пару недель я прогулялась до его дома. Трики не было, но был Марк Стюарт (бывший певец с апокалиптичной пост-панковской группой The Pop Group) он знал Трики приблизительно с 15 лет. Мы разговаривали о джаз-банде, в котором я была, потому что выяснилось, что Трики певец.

ЭС: В первый раз он заболтал тебя?
М: Ха-ха. Я думала, что то, что он рассказывает про свой дом это вранье, отчасти может быть, так и было. Там всегда приходило много народу. Мне исполнилось приблизительно 16 и я никогда не встречала таких людей. Там была такая отрешенная атмосфера. Когда мы делали альбом, вокруг не было ни компаний грамзаписи, ни менеджеров, ни контрактов, была только музыка.

ЭС: А это было увлекательно?
М: Да, потому что в начале идеи о том, что ты должен и что не должен делать, были одинаковы. Мы действительно черпали вдохновение друг в друге.

ЭС: А ваш различный образ жизни не имел значения?
М: Я думаю, мы иногда шокировали друг друга тем, что мы вытворяли.

ЭС: Что твои друзья и семья думали о Трики?
М: Некоторые думали, что он врун, и что я сошла с ума. Мои родители, естественно, хотели, чтобы я окончила школу.

ЭС: Порицали они его за его образ жизни?
М: Порицали? Нет, я думаю, они понимали, что каждый сам отвечает за свои поступки. Я так счастлива, что я принимала участие в подобных вещах. Если бы я этого не сделала, меня могли бы уговорить принять участие в каком-нибудь соул-ансамбле или в чем-то подобном.

Мы договорились встретиться с Трики через день после съемок The White Room. Он должен был готовиться к важной роли, которую он исполнял в фильме Люка Бессона. Эта встреча не состоялась. А Трики, по-видимому, не мог подолгу разговаривать с кем бы то ни было.
Тем временем я пытался завязать беседу с его бывшим партнером по прозвищу 3D из Massive Attack. По словам Трики, когда он покидал этот коллектив, 3D сказал ему: «Если ты уходишь из Massive Attack, то ты никогда ничего не совершишь. Ты даже не сможешь не вставать по утрам. Ты никогда не сделаешь альбом». Ходят слухи, что Massive Attack развалились, в то время как Maxinquaye затмил их альбом Protection (даже несмотря на то, что они получили Британскую премию, а Трики не получил).
Следующая наша встреча произошла на фотосъемках.

ЭС: Какие пять слов ты бы выбрал, чтобы описать себя?
Т: Комедиант, лгун, весельчак, циник… реалист.

ЭС: Ты занимался когда-нибудь сексом с человеком, который тебе не нравился?
Т: Да.

ЭС: Почему?
Т: Наверное, потому что я мог. У мужчин всегда так. Если ты можешь…

ЭС: А потом они не нравились тебе чуть-чуть больше?
Т: Нет, после этого я их ненавидел.

ЭС: Ты приходишь в ярость от слова «нет»?
Т: Я стал лучше, когда стал старше. Проблемы возникают, когда начинаются угрызения совести. Когда я был моложе, я мог совершить что-нибудь и не переживать потом из-за этого.

ЭС: Были ли люди, которых ты не мог простить?
Т: Да, но потом я понимал, что меня самого надо прощать за множество вещей, так что я всегда потом прощал. Если вы кого-нибудь достаточно долго ненавидите а мне знакома ненависть, это становится обузой…

ЭС: Что тебя больше всего раздражало в твоем отце, когда ты был тинейджером?
Т: У меня никогда не было таких проблем. Я его совсем не знал…

ЭС: Когда он ушел?
Т: Он ушел сразу после смерти моей матери (которая была наполовину белая), ушел, когда мне было около 4 лет. После этого меня передавали от одних родственников к другим в разных частях Бристоля, и я не видел его до 12 лет. Однажды я просматривал телефонную книгу, я занимался в детстве такими вещами, чтобы убить время, и увидел свое имя (Адриан Тоуз). Моя тетя сказала: «Это твой отец». Тогда я позвонил и сказал: «Это твой сын». В следующий уикенд мы встретились и виделись еще четыре раза после этого. Сейчас мы не виделись уже пять лет, я даже не уверен, знает ли он, чем я занимаюсь. Последний раз я видел его в клубах Сан Паулу, вместе со спутниками. Он бросил на ходу: «А-а-а, все в порядке, сын?» Это выглядело как встреча школьных товарищей. Он вместе с женщиной курил косячок. Он по-прежнему дамский угодник.

ЭС: Какую самую обидную вещь тебе когда-нибудь говорили?
Т: Это то, что я звучу как Portishead.

ЭС: Кто больше всех тебя восхищает?
Т: Я не думаю, что люди достойны восхищения. Я не особенно люблю людей. Я думаю, мы все затраханный сброд, напрасно растрачивающий время. Люди всегда разочаровывают вас, оказываясь не тем, что вы думали о них.

ЭС: Психиатр мог бы сказать, что это от того, что ты не любишь самого себя.
Т: В этом-то все и дело. Я помню, года полтора назад, как раз когда все дела пошли в гору, мне было противно смотреть на свое собственное отражение в зеркале или окнах на улице. Но я эгоистичен. Я ценю свой талант. У меня временами очень высокое мнение о себе. А иногда… Я не знаю, почему так происходит. Иногда ты можешь сказать что-нибудь кому-нибудь, и это не будет ничего значить. Ты когда-нибудь говорил, что любишь, в действительности не веря в это сам?

ЭС: Да.
Т: Вот видишь? Слова не значат ничего. Они абсолютно ничего не значат.

Оригинально эти текст и фото были опубликованы
в журнале THE FACE, апрель/1996.

©2001–2002 Алексей Савинских
Hosted by ValueHost

Hosted by uCoz